четверг, 3 мая 2001 г.       18:14

                              Студенческие годы. Часть 2.

     Своё 20-летие я встретил с неважным настроением. Когда оставался один, то я всегда анализировал прошедшее. Так передо мной мысленно прошли эти первые 20  лет. Помню я себя лет с 4-5. Мне вспомнилась жизнь на Юхточке с бригадой старателей, которые в тяжелейших условиях с помощью лопаты, кайлы и деревянного лотка добывали золото. Они были полностью оторваны от цивилизованного мира. Но это были здоровые телом и духом молодые люди. Это были коллективисты. Именно дружный коллективизм и давал каждому из них силу для выживания в тех таежных условиях. Коллективизм – это наше исконно русское качество и образ жизни нашего русского народа. В одиночку в наших природных условиях выжить невозможно. Наш народ всегда был склонен к общинному образу жизни. Коллективизм делал наш народ непобедимым. Именно Советская власть трудящихся и стремилась опираться и развивать повсеместно коллективистские чувства, начиная с детских садов и школ. Наши враги всегда боялись нашего духа коллективизма и стремились его сломать любыми способами.

     Вспомнилось, как я в 1936  году пошел в школу. Пошел в школу, не зная ни одной буквы, и вскоре стал отличником учебы.   Мы с девочкой Аней были премированы путевками в зимние каникулы в Дом отдыха в Томмоте, на берегу реки Алдан. Там я впервые увидел, как играют в шахматы и тем более вслепую. Среди взрослых было только двое детей, это мы с Аней.

     В третьем классе я вступил в пионеры. Я очень волновался перед торжественным пионерским сбором, что забуду слова торжественного обещания пионера. Но прошло все нормально, и свое обещание хорошо учиться я выполнил.

     Потом учеба в Якутске, начиная со второго полугодия. Я был страшным тихоней. Потом учеба во 2-й неполно-средней школе. Дружба с Митяичем – Щербаковым Дмитрием Дмитриевичем. Она останется самым светлым воспоминанием в моей жизни. Приятные воспоминания остались о занятиях в спортивной школе. С тех пор я остался неравнодушным именно к спортивной гимнастике. На память остались две грамоты за спортивные успехи:  за 3-е и 1-е место в своей спортивной группе.

     В период тяжелых боев под Сталинградом я вступил в члены Ленинского комсомола. 24  ноября мне вручили комсомольский билет и меня избрали первым в школе секретарем комсомольской организации прямо в кабинете секретаря Горкома ВЛКСМ. Я шел домой из Горкома комсомола и несколько раз засовывал руку во внутренний карман пиджака, чтобы проверить на месте ли мой комсомольский билет. Моя самостоятельная комсомольская деятельность началась с 5  февраля 1943  года, когда я начал самостоятельно проводить комсомольские собрания. Отец на фронте. Получили известие о его ранении. Мама работает. Страшно похудела. Но она передовиком производства, стахановка. На собраниях в артеле ее избирают в президиум. Она однажды выступала по якутскому радио, как передовик производства.

     Потом 9-я мужская средняя школа. Учиться стало труднее. Нагрузка на меня увеличилась. Кроме учебы мне нужно было выполнять все мужские работы по дому:  пилить, колоть дрова, ходить в магазин и по карточкам покупать продукты. Увеличился объем и общественной работы. Меня и в средней школе избрали секретарем комсомольской организации, которая осуществляла принцип самоуправления учащихся в школе. Через комсомольскую организацию развивалась инициатива ребят разных классов. Надо было «воспитывать массы», но в первую очередь себя. Я считаю, что только сам человек может из себя такого человека, каким он хочет быть сам, а другие могут только помочь или помешать стать ему таким. Комсомольская работа мне помогала разобраться во многих вопросах во взаимоотношениях с людьми и находить разные подходы к разным людям, чтобы увлечь их на какое-то полезное дело. Конечно, были удачи и неудачи. Но неудачи научили меня относиться к ним философски:  прежде всего не надо впадать в панику. Не надо сгоряча принимать в случае неудачи решения. Нужно «поостыть».

На некоторое время отвлечься, а потом хорошо обдумать и найти причины неудачи. После этого будет найдено правильное решение по ликвидации неудачи. И окажется, что жить и бороться еще можно и нужно. И в этом снова появляется прилив энергии и желание жить и активно работать. Это один из способов борьбы со стрессовыми нагрузками, которых в течение жизни бывает очень много.

     Мне вспомнились наши комсомольские собрания, заседания комсомольского комитета, вечера отдыха с приглашением девчонок из 7  и 10  средних женских школ. Какие они все нам казались такими славненькими, хорошенькими. Мы учились уважать в них женщину, будущую мать, а мать - это человек особенный. Наши отношения с ними были просто прекрасными, чистыми, светлыми и мы от этих чистых общений получали энергетический заряд на новые дела, которые нам хотелось совершать. Мы занимались с пионерами, оказывали посильную помощь семьям фронтовиков. Например, приходили и пилили им дрова, что-нибудь по мелочи ремонтировали и т.д. Я тогда не осознавал всю важность нашей работы, считая это самой собой разумеющимися повседневными делами. А нашу работу отмечали в Горкоме комсомола.

     После 9  класса нас направили в военные лагеря. Там я тоже был комсоргом лагерей и отличником боевой и политической подготовки. За стрельбу из боевой винтовки я получил благодарность перед строем. В военных палатках мы прожили целый месяц. Потом лыжный поход в Покровск. Отчаянные ребята смело ринулись в неизвестность без всяких мер предосторожностей на случай опасности. Мы чувствовали в себе силу и здоровье. Поездка с агитбригадой к шахтерам - угольщикам в Кангалассы. Но от летнего посещения Кангалассов у меня остался неприятный осадок. Нас послали буквально на следующий день после нашего возвращения из военного лагеря на прорыв по загрузке баржи углем. Из всех мы попали туда только три человека старшеклассников, а остальные разбежались. Послали нас туда Горкомы ВЛКСМ и ВКП(б)  (Секретарь Зеленский). Я после загрузки баржи отпросился домой, и меня отпустили, а двое ребят остались ждать подхода следующей баржи для погрузки ее углем. Правда, их скоро тоже отправили домой на машине. А я 45  километров протопал пешком. Но у меня осталось ощущение, что как будто бы я сбежал от трудностей, от работы.

     И вот я студент 2-го курса МАИ. Учусь, как и многие другие, но не блестяще. Мне с моей слабой школьной подготовкой, особенно, по математике, было очень трудно быстро осваивать сложный материал. Учебников по нашим предметам, по которым читали нам лекции, в то время не было. Готовиться приходилось только по записям лекций. А пока я научился менее правильно лекции, прошло время. Было очень трудно, но за все время учебы в институте, как и в школе, я не списал ни одной работы или задачи у других. Я «проваливался»  и «выбирался»  из трудного положения, только рассчитывая на собственные силы. А поражения ожесточали меня, прежде всего против себя и это помогало мне бороться со своими слабостями. Когда мне становилось трудно, я вспоминал слова Левинсона из книги А. Фадеева «Разгром»  о том, что людей можно вести только указывая на их слабости и скрывая от них свои слабости. Или слова майора Деева из поэмы К. Симонова «Сын артиллериста», который послал своего сына на верную гибель корректировать огонь своей артиллерии. Он говорил сыну:  «Держись, мой мальчик!  На свете два раза не умирать. Ничто нас в жизни не может выбить из седла» - такая поговорка у майора была. Она стала и моей поговоркой.

     Я всегда помнил слова Зои Косьмодемьянской, героя Советского Союза, девушки-партизанки, которую немцы повесили, но она никого и ничего не выдала врагу. В её дневнике потом нашли слова, которые выражали ее жизненную философию:

     «Хочется, очень хочется быть Человеком, а не маленьким людишкой. Если не быть героем смелым, полезным, то стоит ли занимать место на земле?»  Я полностью был согласен с Зоей в том, что «Упорство и мужество рождаются в преодолении препятствий».

     Мне глубоко запали в душу слова Николая Островского, активного бойца-комсомольца-коммуниста в годы гражданской войны, где он потерял здоровье из-за ранений и изнурительной последующей работы после войны. Он был парализован и прикован к постели. И он нашел форму активного участия в жизни народа, Он написал книгу «Как закалялась сталь», которая стала настольной книгой нашего поколения, Ее молодые бойцы на фронте носили с собой в своих вещь мешках. А китайцы недавно сообщили, что ставят по этой книге многосерийный кинофильм. Она имела огромное воспитательное значение для нашего поколения. К сожалению, молодое и подрастающее поколение конца 20  и начала 21  века ее не читают.

   Так вот Николай Островский очень четко сформулировал кредо настоящего Человека:  «Самое дорогое у человека – это жизнь. Она дается ему один раз и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подлое и мелочное прошлое, и чтобы, умирая, мог сказать:  вся жизнь и все мои силы были отданы прекрасному в мире – борьбе за

освобождение человека».

     У Николая Островского я записал и следующие мысли:

     «Самый счастливый человек – это тот, кто, засыпая, может сказать, что день прожит не напрасно, что он оправдан трудом».

     И Николай Островский очень четко выразил и мою мысль, которая постоянно была в моей голове:  «Есть в мире один человек, у которого мы вечно остаемся в долгу – это мать».

     Я первый в нашем роду дерзнул пробиться к высшему образованию, в какой-то степени – к науке. И тут мне помогали слова К. Маркса:  «В науку нет столбовой дороги. И только тот достигнет ее сияющих вершин, кто, не страшась, карабкается по её каменистым тропам»

     Я делал выписки из книг, которые читал, в свой дневник. Например, такие.

     «Любите книгу, она научит вас уважать людей, она поможет вам разобраться в пестрой путанице мыслей»  (М. Горький)

     «Человек! – это великолепно!  Это звучит гордо, нужно уважать человека»  (М. Горький).

     «Трудно жить без друга, еще трудней найти»  (М. Горький).

     «Чем больше трудностей, тем радостней победа»

     Я полностью согласен с А.П. Чеховым, который говорил, что «В человеке должно быть все прекрасно:  и душа, и лицо, и одежда и мысли».

     Мне близки были мысли Руссо, который говорил, что «Нарядом можно только блистать, но нравиться можно только умом, талантом, личностью, Я тогда, именно, расхваливаю девушку, когда она проще одета».

А разве не прав Некрасов, который писал, что «Кто живет без печали и гнева, тот не любит Отчизны своей».

     Очень точные мысли заключены в следующих выражениях:

     «Лучше горькая правда, чем красивая ложь».

     «Трудную минуту надо не унывать, а действовать».

     «Не говори, что мир печален,

     не говори, что трудно жить.

     Умей, мой друг, среди развален

     бороться, верить и любить»

     Много сил в природе, но нет сильнее человека»  (Софокл)

     «Богатство потерять – не все потерять, честь потерять – потерять много, утратить мужество – утратить все, Тогда лучше было бы не родиться»  (Гёте)

     Из этих и других принципиальных положений складывалось мое жизненное личное кредо, которого я придерживался всю жизнь, и буду придерживаться до конца дней своих. Его мне помогла сформулировать настоящая классическая литература настоящих писателей. Современной молодежи труднее. У нее отобрали настоящую классическую литературу и подменили ее макулатурой, в которой проповедуется ложь, обман, насилие,  стяжательство с целью обогащения любым способом, самая беспредельная безнравственность, насилие, грабеж. В Советское время героями дня были настоящие труженики умственного и физического труда. О них писались книги, снимались кинофильмы, передачи по радио. Враги народа сделали героями дня преступника, полицейского, проститутку, предателя Родины. Я работал над собой и помогал другим также работать над собой. Но помогать можно только тому, кто что-то делает. Многое и главное в том, каким станет человек, зависит, прежде всего, от него самого.

     После занятий в институте, я уезжал в Политехническую библиотеку и там готовился к пересдачи экзаменов. Подготовил математику и 14  февраля 1948  года сдал экзамен самому Ялтуновскому. Я его «победил». По крайней мере, мне так казалось, и от этого было радостней на душе. В МАИ действительно было трудно учиться. Но трудно было не только мне, а большинству студентов. Некоторые начали уходить из института. Не выдержав, ушли из института Киселев и Цыганов. Уходили обычно в автомобильный институт и там становились студентами на хорошем счету. Но я даже не думал никуда уходить, хотя имел крупные поражения, Но тем приятнее были победы над собой и преподавателем, когда сдавал зачет или экзамен и особенно, когда сдаешь в срок или досрочно. У меня была доминантная цель:  окончить МАИ и работать над ракетопланом. Но пока я «сражался»  на втором курсе.

     Второй курс я закончил очень плохо:  я «завалил»  математику и сопромат. И это случилось со многими в нашей группе. Нас оставили на осень. В этом поражении сказались не только мои недостаточные личные способности, но и внешние факторы.

     У Клавдии Михайловны вдруг оказался ухажёр. Он стал приходить к ней домой, и я тут же уходил куда-нибудь. Это был старикан высокий и худой, лет под шестьдесят. Я возненавидел с первого взгляда. И не только потому, что мне пришлось бы лишиться жилья в случае их женитьбы. Его появление в комнате изменяло как-то всю атмосферу, становилось как-то не по себе, противно. В институте мне общежитие так и не дали потому, что им обеспечивали, прежде всего, фронтовиков. Фронтовиков было много, а общежития мало. Вскоре Геннадий Сергеевич поселился у Клавдии Михайловны совсем. Их кровать отделялась от моей кровати небольшим столом и двумя узкими проходами. Комната была совсем маленькой.

     На меня вся эта обстановка неприятно действовала. И это, конечно, сказалось на моей учебе. На лекциях иногда думы уводили внимание в сторону решения вопроса:  где найти жилье?  А это была очень трудной проблемой

А в институте все шло по плану. Читали нам интересные и не интересные лекции.

Мы что-то записывали. Учебников и книг по нашим предметам не было. А мне обязательно нужна была книга. Я на слух очень плохо воспринимаю любой материал.

     Нам профессор Тихомиров читал сопромат. У нас говорили так:  сдадите экзамен по сопромату, можете жениться. Профессора Тихомирова мы звали «интеграл». Он был высокий, грузный и сильно сутулый, похожий на интеграл. Про него говорили, что звание профессора ему присвоили в 20-х годах студенты. Тогда был такой порядок. Книг по сопромату также не было. Только лекции. Нам задавали десятками задач по сопромату на дом. На экзамене надо было решить 25  задач и ответить на вопросы по теории.

     Как-то на лекции наш староста курса, ему уже было более 30  лет, Богомягков от имени студентов обратился к Тихомирову с просьбой издать пособие по сопромату. Он согласился издать свои лекции в виде пособия. И попросил дать ему лекции для редактирования и издания. Все дружно заявили, что такие записи его лекций имеются только у Изи Вайенберга, который сидел всегда на первом ряду и почти дословно записывал все его лекции. У нас таких записей не было. Кроме того, он никогда на посторонние дела на лекции не отвлекался. Например, на эксперименты с клопом. Кто-то принес на лекцию клопа. Решили провести на лекции эксперимент:  определить скорость бега клопа. Нарисовали на бумаге стадион и начали гонять по нему бедного клопа. А, Изя в это время записывал лекцию. Это был примерный студент тоже в годах, под 30  лет. Богомягков посоветовал отредактировать записи Изи. На следующую лекцию пришел Тихомиров, бросил тетрадку с лекциями и сказал:  «Я и не знал, что я вам так скверно читаю». Так мы и не получили пособия по сопромату. Оно вышло позже, когда мы уже все этот предмет сдали и могли жениться. Когда уже окончил институт, то появились хорошие учебники и по сопромату, математике, физике, химии и спец. предметам по новой реактивной технике. Итак, мне нужно было сдать два предмета в пятом семестре.

     Мама написала мне, чтобы я ехал домой. Я всегда считал, что там, где мая мама, там мой дом родной. Я поехал отдохнуть. Присутствия мужа Клавдии Михайловны на меня скверно действовало. Я поехал отдохнуть, успокоиться и набраться сил, но не получилось. Там меня ожидали семейные скандалы. Они и до меня были почти ежедневно. Отец пьянствует постоянно. Отец, почему понял по своему, что если у мамы будут деньги (много денег), то тогда его выгонят из дому, и поэтому он старался все пропивать. Видимо, алкоголизм делал свое дело. Мама старалась прятать от него деньги.

     16  июля 1948  он уехал в Абакан работать. В Красноярске он сдал патент надомника, по которому изготавливал дома в кухне зеркала и продавал на базаре. Свои действия он объяснял тем, что здесь уже нельзя работать по патенту. Как только он уехал, то появился какой-то новый зеркальщик, который по патенту изготавливал зеркала и продавал на том же базаре.

Мама подозревала, что он и там также пьянствует. А соседи ее еще больше ее подзаводили тем, что он там даже женился. Все было возможно. Мама стала страшно раздражительна, нервная. На нее действовал раздражайше всякий пустяк. Жизнь становилась все труднее и труднее. Мне даже порой казалось, что мне не удастся окончить институт с их помощью. Родители выдыхаются из-за «междоусобной»  войны, причиной которой является пьянка отца. В деревню Сереж и Назарово мне съездить не удалось. Против этих поездок был отец. Мама, мне казалось, побаивается, если не скандалов, то упреков.

Я сидел дома и читал книги. Прочитал «Овод» - Войнича, «Грабители морей», «Атлантида»  и другие. Ходили с братом Виктором в сад, в кино, в цирк. Виктор Сучков был на практике. Его подружка Ада была на даче. С тяжелыми чувствами проходили дни моего отпуска.

      21  августа приехал отец. Надо было собираться в Москву, а денег у мамы нет. Последние дни пролетели быстро, когда Ада вернулась домой с дачи. Я каждый день ходил к ней домой, где она жила с бабушкой. Мы гуляли по городу. На центральных улицах Красноярска работали пленные японцы. Они асфальтировали улицы. Это были молоденькие японские ребята. Веселые. Никакой охраны с оружием около них мы не видели. Изможденность на их лицах не было заметно. Они работали в чистых нижних рубашках, так как было жарко. Они чему смеялись, переговаривались между собой. Складывалось впечатление, что это и совсем не пленные, которые воевали против наших солдат. Отношение к ним жителей города было, по-моему, доброжелательное. И мы с Адой, когда проходили мимо них, не испытывали к ним никакой вражды. Мы ходили с Адой в кино смотреть "Андалузские ночи», «Ущелье Аламасов», «Золотой рог», «Великое зарево». Болтали на разные темы. Болтал больше я обо всем. Я рисовал ей все, что мог. Однажды ходили на красноярскую гору. Там я пытался срисовать часовню, которая стоит в честь битвы. Но погода была холодная, и мы замерзли там, на верху, и спустились вниз. Она считала меня всесторонне развитым, всем интересующимся, даже умным. Но к такому выводу мог придти человек, когда он сам меньше начитан. Я же о себе был более скромного мнения и скорее считал себя больше дилетантом. Но с ней мне было хорошо, и она скрасила последние дни моего пребывания в Красноярске. Счастлив, должен быть мой двоюродный брат, имея такую подружку. Но стоило мне придти домой, как в голове и теле появлялось какое-то напряжение, нервное состояние, какое-то предчувствие чего-то плохого.

     К 1  сентября я вернулся в Москву. Действительно Клавдия Михайловна стала законной супругой Геннадия Сергеевича. Когда я приехал, Клавдия Михайловна уехала к родным в Киржач. Мы остались вдвоем в одной комнате. Это было ужасно. Мне не хотелось совсем ехать домой.

     Приехал Витька Филиппов – мой школьный якутский товарищ. Митяич давно ему дал прозвище – «омуль». И действительно он попал в Астрахань и там работал на рыбном заводе. Занимался засолкой рыбы. Что-то сделал в засолке рыбы не правильно. Там исправили его ошибку другие специалисты, но затраты на это хотели отнести на его счет. Но ему дали отпуск, и он уехал. Он хотел уехать в Якутск. Но судьба его тоже колошматила здорово и там в Якутске. Однажды мне прислал страшную весть:  Виктор Филиппов повесился. Он был очень эмоциональный, ранимый всяким пустяком парень. Мне очень жаль этого славного парня, но для борьбы в этом мире он оказался слаб.

     Получил письмо от Аси. Она приглашает приехать к ним. А я стал ей редко писать и даже как-то отдалиться от неё потому, что мне было стыдно за мои «успехи». Мы последнее время редко виделись. Но добрая Клавдия Михайловна почти женила меня на ней. Она считала ее моей невестой, а не Марка Диакура.

     18  сентября я сдал экзамен по сопромату Тихомирову. Потом сдал экзамен по математике лично Ялтуновскому. И так я стал полноправным третьекурсником. Эти два года были для меня очень трудными во всех отношениях. Не даром говорили, что в МАИ самые трудные первые два года. Кто их выдержит, тот окончит этот институт. Я выдержал, хотя по разным причинам терпел крупные поражения. Но на преодолении трудностей проверяется и закаляется воля и характер человека.

     Неожиданно приехал Вальдемар, Володька Митряев, наш школьный режиссер. Говорит, что поступил в знергетический институт. Он приехал просить у меня денег. А у меня самого осталось 13  рублей. Я отдал ему 10  рублей. Больше я ничем помочь ему не мог. Ему тоже жить было негде.

     19  сентября приехала Ира Михина, Асина подружка, из Ленинграда. Со своим мужем. Теперь она Ирина Викторовна Кондратьева. Приехала и Ася. Они мне встретились, когда я возвращался из библиотеки. Ирка такая же кругленькая, бойкая, веселая, но собой недурно выглядела. Борис, ее муж, мне понравился. Он моряк. Он тоже оказался веселым. Он старше Иринки на 6  лет. А Ася все такая же тоненькая, легкая по сравнению с Иринкой.

     Все поехали к Крупениным на станцию Весенняя, в теперешний город Климовск. Поехал и Марк Диакур. Там нас всех очень радушно встретили. Наталья Борисовна, мама Аси, немного пожурила больше меня, чем Марка за то, что долго не приезжал. А Марк был здесь первый раз у них. Правда, меня там встречали всегда, как дома. Но мне казалось, что там меня еще мало знают. Когда мы играли в «сплетни», то мне сказали, что я скрытный и непонятный, но твердокаменный. Я же считал, что во мне скрывается только моя глупость. Я был очень строг к себе. На следующий день молодожены Кондратьевы предложили идти в какой-нибудь театр, но у меня от моих 13  рублей остались…

     Снова моя любимая библиотека Политехнического музея. Сидел, конспектировал Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства. Время почти 20  часов. Просидел здесь 4  часа. Хочется поесть. Но как подумаешь о доме, так весь аппетит пропадает. И только пропадает аппетит. Я стал наблюдать за собой, что у меня стала часто болеть голова. Боли были в теменной части головы. Голова делалась какой-то тяжелой. При хотьбе казалось, что в голове что трясется или колышется. Зямкина мать сказала, что это от нервного расстройства. Да, действительно, я чувствовал, что с нервами у меня не все в порядке. Когда я волновался, то меня почти трясло всего. Но после сдачи всех экзаменов я стал постепенно приходить в норму. К 7  ноября я вошел в график 3-го курса по всем предметам. Но успехи были не только у меня. Наша группа вышла вперед по успеваемости по сравнению с другими группами. У нас успеваемость дошла до 92%.

Несмотря на трудности, я не пытался замыкаться в круг своих неприятностей. 30  сентября я впервые был на стадионе «Динамо»  в Москве. Это организовал Миша Абразия, ему шел уже четвертый десяток от роду, студент нашей группы. Он грузин и конечно болел за футбольную команду «Динамо»  (Тбилиси). Она играла с московской командой «Локомотив». Игра мне понравилась. Играли все живо, быстро

Передвигались по полю. Было много острых моментов у обоих ворот, красивые пассы.

     Получил письмо из дому, от Ады, от Митяича из Якутска. И все это вместе с победой на экзаменах восстановило в основном мою нервную систему в порядок.

ноября 1948  года я участвовал в физкультурном параде на Красной площади. Нам выдали специальную форму и там делали вольные упражнения. Когда большая масса людей делает одновременно даже простые упражнения, то получается красивое зрелище. Тогда демонстрации начинались военным парадом на Красной площади, а после площадь занимали спортсмены. И после выступления спортсменов входили на площадь колонны трудящихся. Народу всегда было очень много. Люди все были веселыми, жизнерадостными, пели, плясали, все улыбались друг другу. Это был настоящий праздник, посвященный Великой Октябрьской социалистической революции. Ни у кого не было сомнения в ее правомерности или  необходимости. Мы были Советским народом – народом победителем в войне с заклятым врагом человечества – фашизмом. Мы успешно залечивали раны в нашем народном хозяйстве. В прошлом году были отменены карточки и коммерческие магазины. Цены не только были стабильными, но постепенно понижались. Заводы и фабрики восстанавливались и развивали свою производительность. Мы чувствовали, что жизнь народа в стране постепенно улучшается. И поэтому люди были уверены в своем будущем. И мы учились, у нас и в голове не было никакой боязни, что мы потом останемся безработными, никому не нужными людьми. Люди понимали трудности, которые породила нам война с фашистами, и всей массой трудящихся страны с энтузиазмом боролись с ними. И видели результаты своего труда и верили, что с каждым годом, с каждым днем жизнь простых людей будет улучшаться. И она улучшалась. Москва преображалась. Когда я приехал в Москву, в ней были видны последствия войны. Многие здания были в камуфляже. Теперь Москва перекрасилась и стала чистой и красивой. Везде стояли башенные строительные краны. Москва восстанавливалась, перестраивалась, украшалась. И это было уже заметно к 800-летию Москвы, которое отмечали в 1947  году. В Москве был радостный праздник. Праздник народа – победителя, имеющего громадный авторитет и уважение всех народов мира. Советский народ спас народы мира от гнета мирового господства фашизма. Мы были горды тем, что были Гражданами Советского Союза, Гражданами Великой независимой ни от кого страны, без которой не мог решаться ни один вопрос международного значения. Мы были горды и тем, что во главе страны и коммунистической партии стоял признанный Великим всеми народами мира и даже врагами. Партия и Советское правительство дали народу программу действия по ликвидации последствий войны и перспективы развития в будущем. Все собственными глазами видели выполнение этой программы действия. И мы, студенты, готовились после окончания института активно включиться в работу по дальнейшему развитию научного и производственного потенциала страны с целью улучшения благосостояния своего народа.

Но как бы там не было трудно, а студенческие годы самые прекрасные в жизни. На физкультурный парад на Красной площади я явился после вечеринки с якутянами. За два года в Москве я впервые встретил праздник, как праздник. Только через два года в Москве появились якутяне в разных институтах. Мы стали периодически собираться вместе встречать важные события. Получилось так, что среди них я оказался «старшим», так как я уже студент третьего курса, а они еще «козероги», так в МАИ называли первокурсников. Вот и накануне праздника Октября мы собрались в женском общежитии сельскохозяйственной академии. Там учились девчата, которые окончили школу позже. И были ребята мои одноклассники:  Марк Диакур, наш прекрасный лыжник Горик Паулин, Виктор Кротов с сестрой Тусей, Николай Любимов, Галилей Аржанов, Борис Бройдо. Из знакомых девчат еще в Якутске была Лана Соколова, поступившая в школу Гнесиных, Ира Оглоблина, сестра моего одноклассника. Она меня узнала, а я ее в Якутске и не знал. Остальные были из «младших поколений», которых я в Якутске и не знал. Всего было 22  человека. Время пролетело весело. Особенно отличался Марк. Он веселил всех весь вечер. Выпивки было немного, только для «порядка», но веселья было много. И как легко и хорошо можно веселиться, когда находишься в учебном графике и тем более «без хвостов».

Вечером 7  ноября мы опять всей кампанией ходили по Москве. Смотрели салюты с Кузнецкого моста. На следующий день мы с Марком поехали к Лане Соколовой. Она жила у родственников. Она было дочерью якутского писателя Николая Якутского. Это был его литературный псевдоним. Мы пошли втроем бродить по городу. Потом поехали в сельскохозяйственную академию, но у Савеловского вокзала на остановке встретились со всеми. И все вместо академии поехали на Пушкинскую площадь. Хотели попасть в кинотеатр, но билетов в кассе не было. Пошли бродить по Тверскому бульвару. Играли в кошки мышки. Резвились как малые дети. Прохожие улыбались нам. Одни пожилые люди даже сели на лавочку, чтобы смотреть на нас, больших детей, как мы резвимся. Но все наши шалости полностью исключали цинизм, пошлость. Наши шалости были волне пристойны и красивы. Мы были счастливы все.

Вскоре после свадьбы Клавдия Михайловна попала в больницу. У неё обнаружили плеврит. И снова оказались с Геннадием Сергеевичем в одной комнате вдвоём. Это было прескверное время. Геннадий Сергеевич тоже чем-то болел. Него все время была повышенная температура, болела грудь. Женитьба и ему не пошла на пользу. И я начал себя плохо чувствовать. Тоже заболело что-то в груди, что-то там давило, а иногда кололо. Часто болела голова. Но в больницу сходить не было времени. Надо было снова сдавать зачеты, контрольные работы и т.д. Кроме того, у меня не было чистой рубашки. Я пытался стирать сам, но у меня получалось неважно. Клавдия Михайловна не давала мне стирать.

Получил письмо от Ады. Она пишет, что учится в библиотечном техникуме. Проходит практику в библиотеке, где обрабатывает новые книги, поступившие в библиотеку. Ей там нравится работа. Виктор Сучков приехал с практики-плавания, весь «проболел»  и похорошел. Сейчас готовит дипломную работу к защите. Из ее письма я узнал, что моя сестрица Веруська второй месяц лежит в больнице. У нее скарлатина. 19  ноября должны ее выписать. Как им помочь я не знал.

Якутяне встречались часто, но я не всегда был на этих встречах. Не хватало времени. У меня много времени занимала общественная работа. Я не мыслил себя замкнутым человеком только в свои личные интересы. Общественные интересы были всегда выше личных интересов.

Еще перед началом учебы на 2-м курсе меня пригласили в Ленинградский РК ВЛКСМ города Москвы и предложили работать внештатным инструктором райкома комсомола по пропаганде. Я должен был проверять комсомольскую пропагандистскую работу на Протезном заводе, заводе »Изолятор», заводе № 115  и депо «Сокол».

     Меня интересовало тогда многое, прежде всего люди. Какие они на столичных предприятиях?  Мне казалось, что здесь, в столицы нашей Родины, люди особенные, грамотные и культурные. Я был совершенно не знаком ни с каким производством. И поэтому я согласился работать инструктором РК. Кроме того, комсомольская работа помогала мне выжимать из себя мое плохое качество характера:  застенчивость и какую-то закомплексованность на своей неполноценности.

     На заводе № 115  я познакомился с секретарем заводского комитета ВЛКСМ Поздняковым и пропагандистом по изучению биографии И.В. Сталина. Там провели

Комсомольско-молодежное собрание, посвященное 30-й годовщине Красной Армии. А 28  февраля будет прочитана лекция на тему «О моральном облике молодого человека», которая должна перейти в дискуссию. Как злободневна эта тема сейчас, в начале 21  века!

    На инструментальном заводе (Секретарь комитета ВЛКСМ Федорова)  в комсомольской организации 74  человека. Из них 19  человек учатся в разных учебных заведениях. Остальные учатся в двух кружках. Кружок по истории ВКП(б)  ведет коммунист, начальник производства Скляров. Он приучает своих слушателей к самостоятельной работе с книгой. Занятия проводятся регулярно и интересно. А другом кружке по изучению Устава ВЛКСМ, где пропагандистом является Готтенбергер, не прошло ни одного занятия. На заводе проводятся лекции «О международном положении», Готовится читательская конференция по книге Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке». Комсомольцы организовывают походы молодежи в музеи.

     На заводе «Изолятор»  попал на заседание комсомольского бюро. Оказалось, что их только что избрали, и они мало представляют свою деятельность. Пришлось прочитать им «лекцию»  о практике комсомольской работы. Я рассказывал то, что понимал сам, считал и считаю до сих пор правильным. Я считал главной целью комсомола – коммунистическое воспитание молодежи и подрастающего поколения. В этом деле комсомол должен играть ведущую роль. Ослабление, даже извращение этой важной роли явилось одной из главных причин нашего поражения в 80-90  годах.

     На протезном заводе (Секретарь комитета ВЛКСМ Сурин)  работали кружки по истории ВКП(б), по Конституции СССР. Занятия проходили также методом самостоятельной работы с книгой. Слушатели сами ставили задачу заниматься каждую неделю. Занятия проходили интересно и поэтому слушатели сами проявляли инициативу чаще встречаться для обсуждения и уяснения непонятного материала.

     В депо «Сокол»  (Секретарь комитета ВЛКСМ Ханин)  в комсомольской организации состояло всего 80  человек. Организованы были кружки по биографии И.В. Сталина, истории ВКП(б). Пропагандистом по истории партии был пропагандистом Нечипуренко, но его освободили от этой работы из-за семейного скандала. Поэтому в кружке по истории партии пока нет пропагандиста. К подбору кадров пропагандистов тогда относились очень строго. Пропагандист должен был быть не только знающим материал по  изучаемому предмету, но и примером в производственной и семейной жизни. Поэтому кадров таких пропагандистов везде не хватало.

     Я бывал на занятиях в кружках. Не везде они проходили хорошо. Во многих кружках было много формализма и поверхностного изучения. Многие слушатели просто заучивали материал как на уроке в школе, не вникая в суть проблемы. Одна слушательница, упомянув несколько раз про «экономистов», не смогла объяснить кто это такие. Другой говоря об агентах-корреспондентах ленинской газеты «Искра», считал, что это агенты контрразведки. Некоторые читали по конспекту. Вот этот формализм сыграл злую роль позже, когда людям действительно надо было сознательно выбирать на какой стороне баррикады они должны быть и защитить себя от оболванивающей лжи псевдодемократов.

     В апреле 1948  года по моей просьбе меня освободили от обязанностей групп комсорга. Я мотивировал свою просьбу тем, что я не могу формально имитировать «деятельность»  наших велико возрастных комсомольцев и считаю, что я больше пользы для комсомола приношу, работая внештатным инструктором райкома.

     В марте заезжала ко мне мамина соседка по дому в Красноярске Скуратова Мария Игнатьевна. Она привезла мне посылку, в которой оказалось сало и мед Моя

Мамочка знала хорошо, что её сын любит!  Мама прислала еще мне 500  рублей.

     В прошлом году в июне я впервые увидел телевизор и поднялся на лифте до квартиры девушки по имени Ляля. К ней я попал через целую цепочку знакомств. Однажды Клавдия Михайловна послала меня за билетами к Вале Черносвитовой, которая работала секретарем в 6  участке Нарсуда Ленинского района, которая обещала ей достать билеты в Большой театр. Туда попасть было очень трудно, потому что в него пытались попасть все простые люди. И цена билетов была доступна всем. Так я познакомился с симпатичной пышкой и веселой девушкой Валей, мечта которой была иметь хорошего мужа и 5-х детей. Валя познакомила меня с Лялей и ее молодым человеком Димой. И вот мы втроем пришли на Сретенку на квартиру Ляли. Она жила с родителями. Ляля была очень симпатичной девушкой с лукавыми глазами, кокетливым взглядом и довольно остроумна. У них в квартире я и увидел телевизор, радиолу и пианино. Мне показалось тогда, что это богатая семья. К сожалению, в телевизоре пропал звук, и мы смотрели «немое»  кино на экране 9  на 12  сантиметров. Это был телевизор КВН. Я просидел у них до 11  часов вечера. Меня приглашали приходить, но оказалось, что другого раза не случилось.

     Наша Стратосферная секция работала. На очередном занятии Игорь Паневин делал доклад «Формула Жуковского о движении ракеты». Потом он станет доктором технических наук и профессором в МАИ. Башкин делал доклад по истории ракет. Потом он станет конструктором, лауреатом Ленинской премии.

     Игорь Паневин, как руководитель Стратосферной секции, дал и мне тему доклада:

«Основные трудности построения ракеты». Тема интересная, обширная и поэтому трудная. Она требовала широких знаний о строении атмосферы, о свойствах и действиях космических лучей, свойства тугоплавких металлов и других материалов, о современных топливах для ракет, о влиянии больших ускорений на жизнь человека и т.д. Нужно было показать, возможна ли была мечта Валерия Павловича Чкалова «махнуть вокруг шарика». В общем, мне Игорь поставил «задачку», которую решил Сергей Павлович Королев с огромными коллективами ученых и конструкторов. Но я ничего о Королеве и других ничего тогда не знал. И не только я.

     А студенческая жизнь шла неумолимо вперед. Лекции, лабораторки, расчеты, курсовые проекты. Приходилось, и пересчитывать и перечерчивать, Но все только сам. А стратосферной секции Вальденберг делал доклад на тему «Константинов», Карповский -  «Циалковский». Доклады были хорошие. У меня появилась новая забота – работа над докладом. Нужна литература. И уже кое-что начало появляться в печати по реактивной технике. Но нужны были деньги, а их, проклятых, не было для покупки книг. А всегда хотелось иметь свои книги. Может быть поэтому, когда позже появилась возможность покупать книги, я не мог пройти мимо, чтобы не купить.

     Начались экзамены за 5-й семестр. Досрочно сдал экзамен по электротехнике и даже на «Отл». Сдал все зачеты и лабораторки вовремя. Сдал экзамены по теории механизмов и машин - (ТММ), в переводе на наш студенческий язык означало «  тут моя могила». Сдал экзамены по термодинамике и сопромату. На этот раз я ни разу не потерпел поражения и с легкой душой ушел на каникулы.

     В этом, 1949  году, зимние каникулы проходили веселее. Но было бы еще лучше, если бы были деньги. Осталось 10  рублей. Но с якутянами мы все же отметили окончание сессии. Марка на встрече не было. Он уезжал к отцу в Калугу. Отец его был за что-то репрессирован, и ему было запрещено жить в Москве. О своем отце

Марк никогда ничего нам не рассказывал. На встрече были Юра Черемицын, Горик Паулин, Виктор Кротов и др.

     Теперь мама сообщала, что Виктор лежит в больнице. У него тоже скарлатина. А сестренка моя только что вышла из больницы. Бедная наша мама:  как она мучается из-за нас. А тут еще неприятность. У нее в автобусе вырезали 400  рублей, запасенных для меня. Но она опять «выкрутилась»  и прислала мне 600  рублей. Как мне хочется скорее стать на свои собственные ноги и помочь маме поднять брата и сестру. Мне вспомнился разговор с отцом, который как высказал мысль, что больше

семилетки незачем Виктору и Вере учиться. Я же ему сказал, что они обязательно будут учиться дальше. Вот только мне надо поскорее окончить институт. В общем, у нас состоялся не приятный разговор. Маме и мне очень хотелось, чтобы и Виктор и Вера получили высшее образование. Я знал, что мой брат очень способный мальчишка. Ему нужна среда, где бы он мог почерпнуть все новое и полезное для проявления в явном виде его способностей. Мне часто казалось, что у него есть способности сочинять. И я не ошибся в оценке его таких способностей. Он очень любит читать, слушать внимательно. Я с большим удовольствием с ним разговаривал. Сестренка моя тоже способная девчонка. Училась хорошо. Но она с более крутым характером. К ним обоим нужно иметь особый подход.

     Оставаясь часто один, я «разговаривал»  не только с родными, но с Васей. Мне хотелось ее видеть и быть с ней. Она как-то приезжала, но не застала меня дома. Мне казалось, что она приезжала ко мне, а не к Марку. Да было время, когда из-за своих неудач в учебе, я пытался даже отдалиться от неё. Я твердо убежден, что я не способен на игру в «любовь». Для меня это чувство является святым и поэтому я к нему отношусь очень серьезно. Я даже ни одной из девушек, даже тем, которые мне как-то нравились, не давал никакого повода даже намеком на «игру в любовь». До окончания института я не должен думать о любви. Я хотел играть роль «ухажеров»  или «любовников»  и прочих.

     Для разгрузки нервного напряжения и отдых я ходил в кино. Моим любимым кинотеатром был «Ударник», что у Каменного моста. После кино я шел пешком домой на окраину города по Ленинскому проспекту и затем Калужскому шоссе. После каждого просмотра кинофильма я пытался найти в нем для себя изюминку.

В кинофильме «Повесть о настоящем человеке»  мне понравились сам Мересьев и комиссар. Запомнились слова комиссара Мересьеву, когда тому было очень плохо:

     «   рыбаков застала буря в море. Одни сложили весла и легли на дно лодки и волны разбили их о скалы. Другие – крепко взялись за весла и гребли из всех сил навстречу ветру и они остались живы.…Ведь ты Советский человек!…»

     Мне казалось, что А. Мересьев – это действительно вершина упорства, воли, силы характера. Это реальный идеал. Он недавно приезжал в РЕММАШ на встречу с молодежью. А ведь ему уже 80. Но он остался настоящим Советским человеком. Он не предал ни партии, ни Родины.

     Когда я читал книги, то я всегда выделял такие качества у героев книг, которые и мне хотелось иметь. И я сравнивал их борьбу со своей «борьбой»  и мне казалось моя борьба мелкой и я начинал на себя злиться и заставлял себя действовать.